Во время холодной войны ученым, которые касались секретных материалов, приходилось хитро обманывать родных и знакомых или просто молча скрывать информацию, верно уничтожать документы, проходить тесты на полиграфе, а также избегать нахождения с ненадежными гражданами. Это требовало немало усилий, хотя похоже на приспособление к системе тоталитаризма. Поэтому многие стараются просто не обладать секретными данными и выбрать более удобную сферу занятости.

Профессор истории и социологии Сьюзан Линди пыталась разобраться с вопросом, почему с прогрессом у людей развивается все больше агрессии, и в результате от технологий происходит уничтожение, а не улучшение жизни на Земле. Взаимодействие научных задач и военных позволили, например, открыть пенициллин, но вместе с этим позволяет развиваться моральной катастрофы в науке.

Сьюзан Линди издала книгу, которая называется «Разум в тумане войны: наука и технологии на полях сражений». В ней она анализирует сотрудничество науки и государства и отмечает, что наряду с прогрессом это взаимодействие несет и катастрофу

Во время холодной войны американских ученых воспринимали всю науку как мирное дело, которое должно служить на благо человечеству. На практике было же по другому. Милитаризованные знания! Если ты не можешь участвовать, обучи другого и он будет выполнять любые задачи. Таким образом, ученые были участниками осуждаемых ими оборонных схем. А их профессиональные знания представляли опасность для них самих, ведь за них можно было лишиться всего в одночасье (судебное преследование, депортация, штрафы). Некоторые участники, не справившись с нагрузкой, увольнялись, забрасывая науку, другие же продолжали свой путь, становясь политологами, историками или просто активистами. Считалось, если заняться Высшими Мирами или философией, то можно избежать «военной темы» на своем поприще. Некоторые, не видя ничего зазорного между соединениями военных задач и науки, переключались мгновенно с проекта на проект. Для выполнения некоторых задач требовались секретные данные, для иных же - не было необходимости, а кто-то больше нуждался в финансировании.

Разработки велись в лабораториях, на предприятиях оборонной промышленности или же научных компаниях. Некоторые особо гордились, что имеют доступ к секретной информации, большим деньгам, а также власти.

Архивные записи сохранили множество фактов со времен начала холодной войны. Многие граждане - после 1945 года - принципиально не занимались вопросами военной сферы, другие же занимались лишь частично, то есть ограниченно по времени. Однако большинство не считали этот вопрос недостойным, и активно поддерживали вопросы разработки биологического оружия, а также создания атомных бомб.

В исследовании «Наука черная и белая» Дэвид Ван Керен отметил, что наука и сфера национальной безопасности США тесно переплетена. Незасекреченная наука и мир секретной информации могли существовать порой в одном здании, просто они друг друга дополняли.

Биофизик Йельского университета Эрнест Поллард в 1954 году поделился в письме, как он освоил науку сохранения информации. После войны он решил не иметь никакого отношения с секретными данными и потому работал только с открытой информацией. Однако война с Кореей и обеспокоенность из-за Советского Союза заставили взглянуть на этот вопрос по-другому. И он 20% рабочего времени платил, как налог, на разработку военной мощи Соединенных Штатов. Строгая дисциплина вошла в жизнь ученого, он контролировал каждое свое слово и движение дома, в гостях и даже в церкви. На это потребовалось немало усилий! Это своего рода эмоциональный труд, указанный социологом Арли Хохшильд.

Палеоботаник Ральф Уоркс Чейни в 1962 году дал интервью психологу Энн Роу. Вопросы касались его работы во время пребывания на посту заместителя директора радиационной лаборатории в Беркли во время Второй мировой войны. Ральф рассказал, что именно в то время он научился искусно лгать, он убеждал всех сотрудников говорить то, чего на самом деле они не делают. Такая ложь, по мнению Чейни, позволяет избежать лишних вопросов, но делать это нужно умеючи, хотя этот навык «приносит неудобство».

Таким образом, Поллард свято хранил секретную информацию, а Ральф лгал. Так рядовые американские специалисты укрепляли национальную оборону в период холодной войны. Они обменивались секретами, как пройти очередной тест на полиграфе, как уничтожать документы, как обманывать и не выдавать информацию. Так появился скрытый учебный план, в котором излагалась информацию об умении утаивать, молчать и лгать. Он служил ориентиром, чтобы успешно уживаться в мире военной науки и гражданской. Данное обучение явно показывало, что в период холодной войны наука перешла из разряда интернациональной в националистическую, исследования стали не открытыми, а «под семью печатями», а вся наука двигалась к созданию сложных технических средств поражения людей -новое оружие, способы разведки, совершенные ИС, новые методы допроса пленных, провокация вспышек заболеваний. Итак, ученые стали втянуты в военную сферу, призванную не помогать, а уничтожать все человечество.

Математику Сержу Ленгу некомфортно жилось в подобных условиях. Приходилось соединять оба направления - занятие математикой и сохранение условий работы, приемлемых с философской и человеческой точек зрения.

Хотя стоит обратить внимание, что никто из вышеназванных ученых не отказывался на 100% от участия в оборонных программах.

Книга «Пытка секретностью» дополнительно проливает свет на этот вопрос. Дело в том, что в других профессиях не было таких жертв, как в ученых кругах. Чем приходилось жертвовать? И была ли это жертва? Чем они должны были заниматься именно? Что должны были скрывать?

Основная цель была защита секретных данных. Но нужно было не только молчать. А также верно с участием свидетелей, которые расписывались, уничтожать документы. Для этого даже была создана целая инструкция. Кроме того ученые знали ключевые слова. Например, отношения с подозрительными лицами называли так - «не текущие», «не близкие», «не продолжающиеся».

Ученый, который не выполнял правила, мог много лишиться. Нарушение целостности стратегически важных сооружений, а также материалов могли обойтись в $10 000 и 10-летним тюремным сроком. Стоит отметить, что было выгодно говорить завуалированно, нежели прямо, подбирать метафоры для задач своей работы и ее описания. Рассказывать следовало лишь в общих чертах, не посвящая вглубь вопроса, чтобы избежать лишних вопросов.

Ученым приходилось понимать, что государство, как источник финансирования их проектов, ждет от них положительные результаты. Так один генетик, Эрнст Каспари, на 3 год своих исследований понял, что он ошибся в одном своем принципе и написал письмо куратору. Ему ответили, что «наш интерес к вашей исследовательской программе не снижается». Это доказывает, что Комиссия по атомной энергии интересовалась лишь открытиями ограниченного типа.

Помимо всего прочего, ученые должны были положительно высказываться о военных действиях Америки, иначе это могло закончиться плачевно для их научной карьеры. Как например, это случилось с Ленгом в 1971 году он уволился из-за притеснения тех, кто был против военных действий США.